Банковская гарантия: ограничение независимости и судебная практика

В самом общем смысле эти противоречия были отражены в Концепции развития гражданского законодательства. Ее разработчики справедливо отметили, что отсутствие в Гражданском кодексе норм о существенных условиях гарантии на практике вызывает затруднения, а недостаточно последовательное закрепление принципа независимости гарантии увеличивает риски бенефициара и лишает гарантию тех преимуществ, которые вызвали появление института гарантии.

Указанные пробелы в законодательстве особенно ярко проявились в период кризиса 2008-2010 годов, когда участились случаи заявления исков о признании банковских гарантий недействительными. Характерно, что истцами по таким требованиям в основном выступали принципалы, ведь в случае признания банковской гарантии недействительной требование бенефициара к банку не будет удовлетворено и, соответственно, не будет регресса к принципалу. Сами банки довольно редко инициировали дела об оспаривании банковских гарантий, видимо, понимая, что подобная практика повлечет за собой сильный удар по их деловой репутации.

Разумеется, свою лепту в развитие законодательства о банковской гарантии внес и ВАС РФ, попытавшийся разрешить наиболее острые вопросы сначала в обзоре практики разрешения споров, связанных с применением норм ГК РФ о банковской гарантии (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 15.01.1998 № 27 (далее - Информационное письмо № 27)), а затем в постановлении "Об отдельных вопросах практики разрешения споров, связанных с оспариванием банковских гарантий" (пост. Пленума ВАС РФ от 23.03.2012 № 14 (далее - Постановление № 14)).

Законодатель закрепил принцип независимости банковской гарантии

Законодатель учел указанные тенденции, в результате чего в Гражданский кодекс были внесены правки (Федеральный закон от 08.03.2015 № 42-ФЗ), существенно изменившие положения ГК РФ о банковской гарантии.

В результате поправок возможность выдавать гарантии появилась у любых коммерческих организаций. Так, законодатель закрепил в Гражданском кодексе (п. 4 ст. 368 ГК РФ) перечень существенных условий гарантии, исключил статью 369, вызывавшую порой неверное толкование обеспечительной функции гарантии, а также установил принцип независимости гарантии от основного обязательства (ст. 370 ГК РФ).

Новеллы разъясняют пределы независимости банковской гарантии

Анализ новелл Гражданского кодекса свидетельствует о том, что внесенные изменения поддерживают тенденцию в пользу фактически полной независимости данного вида обеспечения от основного обязательства. Отметим, что именно в этом направлении двигалась судебная практика в течение последних пяти лет.

Насколько подробно должно быть описано обеспечиваемое обязательство, каковы последствия его недействительности, какие основания для отказа в удовлетворении требования закон допускает? Большая часть этих вопросов была разрешена соответствующими разъяснениями ВАС РФ либо устранена новеллами Гражданского кодекса.

Так, ответ на вопрос о стандарте описания обеспечения был дан еще в Постановлении № 14. ВАС РФ пришел к выводу о том, что положение Гражданского кодекса (п. 1 ст. 369 ГК РФ) об указании в банковской гарантии обеспеченного обязательства следует считать соблюденным и в случаях, если:

• из содержания банковской гарантии можно установить, кто является должником по обеспеченному обязательству;
• в банковской гарантии указана сумма, подлежащая уплате гарантом при предъявлении бенефициаром соответствующего требования;
• в банковской гарантии содержится отсылка к договору, являющемуся основанием возникновения обязательств принципала перед бенефициаром, либо указан характер обеспеченного банковской гарантией обязательства.

Сформировав такую позицию, ВАС РФ в очередной раз акцентировал внимание на независимой природе банковской гарантии (ведь требования к описанию обеспечения достаточно лояльны). При этом судьи защитили интересы бенефициара в ситуации, когда недобросовестный гарант или принципал пытался избавиться от обеспечения по основаниям ненадлежащего описания основного обязательства.

Окончательный ответ на вопрос о последствиях недействительности основного обязательства для обеспечения был дан в новой редакции пункта 3 статьи 329 Гражданского кодекса. Так, при недействительности соглашения, из которого возникло основное обязательство, обеспеченными считаются связанные с последствиями такой недействительности обязанности по возврату имущества, полученного по основному обязательству.

Что же касается оснований для отказа в удовлетворении требований бенефициара, то споры по этому вопросу продолжаются по сегодняшний день.

Дабы устранить эти споры, законодатель существенным образом переработал положения статьи 370 Гражданского кодекса, прямо указав в пункте 2 этой нормы следующее. Гарант не вправе выдвигать против требования бенефициара возражения, вытекающие из основного обязательства, в обеспечение исполнения которого независимая гарантия выдана, а также из какого-либо иного обязательства, в том числе из соглашения о выдаче независимой гарантии, и в своих возражениях против требования бенефициара об исполнении независимой гарантии не вправе ссылаться на обстоятельства, не указанные в гарантии.

Очевидно, что новая редакция статьи 370 Гражданского кодекса не является принципиально новым подходом законодателя к разрешению вопроса о пределах независимости гарантии от основного обязательства, а разъясняет пределы этой независимости.

Основания, допустимые для отказа от исполнения обязательств по банковской гарантии: мнения разделились

Однако вопрос о перечне оснований, допустимых для отказа в удовлетворении требования бенефициара, по-прежнему вызывает у сторон правоотношений существенные разногласия.

Так, одни правоприменители продолжают настаивать на том, что, исследуя обоснованность заявляемых бенефициаром требований, гарант вправе проверить их на предмет соответствия обстоятельствам исполнения основного обязательства.

Свою позицию сторонники этого подхода аргументируют тем, что банковская гарантия не просто так отнесена законодателем к одному из предусмотренных главой 23 Гражданского кодекса способов обеспечения исполнения обязательства, то есть в силу своей правовой природы данный вид обеспечения не может существовать без основного обязательства.

На практике такое толкование закона влечет отказ гаранта в удовлетворении требований бенефициара со ссылкой на информацию о надлежащем исполнении принципалом обеспечиваемых обязательств (полностью или в части). Суды, нередко поддерживая такой подход, тщательно исследуют обстоятельства исполнения основного обязательства, что фактически превращает спор, возникший из неисполнения обязательств гаранта по банковской гарантии, в спор по рассмотрению правоотношений бенефициара и принципала.

Разумеется, такая позиция не отвечает интересам бенефициара, который, требуя от принципала такой надежный вид обеспечения, как банковская гарантия, рассчитывает на оперативное рассмотрение и удовлетворение гарантом его требований.

По мнению автора, данный подход явно не соответствует тому смыслу, который заложен в институт банковской гарантии нормами Гражданского кодекса, и противоречит многочисленным выводам ВАС РФ и ВС РФ, сделанным в ходе применения этих норм.

Так, о полной независимости гарантии свидетельствует наличие специальных (и при этом исчерпывающих) оснований для отказа гаранта в удовлетворении требования бенефициара, которые никак не связаны с основным обязательством (п. 1 ст. 376 ГК РФ), а также отсутствием у гаранта права на отказ в выплате при предъявлении ему повторного требования (определение ВС РФ от 20.05.2015 № 307-ЭС14-4641).

Кроме того, судами неоднократно подчеркивалось, что в предмет доказывания по делу по иску бенефициара к гаранту входит проверка судом соблюдения истцом (бенефициаром) порядка предъявления требований по банковской гарантии с приложением указанных в гарантии документов и указанием на нарушение принципалом основного обязательства (пост. Президиума ВАС РФ от 24.06.2014 № 3853/14).

Наконец, вполне справедливым является указание на то, что в гарантии имущественный интерес бенефициара состоит в возможности получить исполнение максимально быстро, не опасаясь возражений должника, в тех случаях, когда кредитор полагает, что срок исполнения обязательства либо иные обстоятельства, на случай наступления которых кредитор себя обеспечивал, наступили. Основаниями к отказу в удовлетворении требования бенефициара могут служить исключительно обстоятельства, связанные с несоблюдением условий самой гарантии (пост. Президиума ВАС РФ от 02.10.2012 № 6040/12).

Возражая против предложенного толкования, оппоненты могут возразить, что оно допускает возможность недобросовестного поведения бенефициара, при котором последний, злоупотребляя правом, получит удовлетворение по необоснованному требованию.

Закон содержит достаточно механизмов защиты интересов гаранта

Положениями законодательства (в том числе прежней редакцией Гражданского кодекса) закреплены правовые механизмы, позволяющие гаранту защитить свои интересы в случае злоупотребления бенефициаром правами.

Во-первых, статья 379 Гражданского кодекса обязывает принципала возместить гаранту выплаченные в соответствии с условиями независимой гарантии денежные суммы, если соглашением о выдаче гарантии не предусмотрено иное.

В свою очередь, интересы принципала могут быть восстановлены путем подачи самостоятельного иска о неосновательном обогащении. Именно при рассмотрении такого спора стороны и должны установить обстоятельства неисполнения или ненадлежащего исполнения основного обязательства.

Во-вторых, права гаранта могут быть защищены условиями самой гарантии: с учетом принципа свободы договора гарант вправе определить перечень обстоятельств (предоставления документов), при наступлении (предоставлении) которых он обязан будет удовлетворить требование бенефициара.

Правомерность такого подхода подтверждена судебной практикой. Так, например, суд (пост. АС МО от 21.05.2015 № Ф05-5566/15) пришел к выводу о том, что в целях защиты своих гражданских прав и исключения случаев злоупотребления правами со стороны бенефициара гарант вправе включать в текст банковской гарантии условие о предоставлении подтверждения неисполнения принципалом основного обязательства, включая предоставление копии судебного акта.

Наконец, подход судов к применению статьи 10 Гражданского кодекса при рассмотрении вопроса добросовестности бенефициара уже обозначен. В качестве исключения из общего принципа независимости банковской гарантии сложившаяся судебная практика рассматривает ситуацию, когда недобросовестный бенефициар, уже получивший надлежащее исполнение по основному обязательству, в целях собственного неосновательного обогащения, действуя умышленно во вред гаранту и принципалу, требует платежа от гаранта. В этом случае иск бенефициара не подлежит удовлетворению на основании статьи 10 Гражданского кодекса (п. 4 Информационного письма № 27).

Таким образом, вышеприведенные доводы свидетельствуют в пользу полной независимости гарантии от обеспечиваемого обязательства и недопустимости исследования обстоятельств исполнения основного обязательства, кроме случаев его надлежащего исполнения в полном объеме либо наличия прямых оговорок о том в самом тексте гарантии.

Правовая природа независимой (банковской) гарантии такова, что обязательства принципала по обеспечиваемому договору и обязательства гаранта хотя и связаны между собой основаниями возникновения, являются самостоятельными.

Исполнитель по обеспечиваемому договору отвечает перед заказчиком (бенефициаром) по своим обязательствам, а гарант, выдавший обеспечение, являющееся безусловным односторонним обязательством, по своим.

Актуальная бухгалтерия

Комментарии

Вы также можете   зарегистрироваться  и/или  авторизоваться  

Имя *

Комментарий *    

Добавить комментарий