Аналитика / Интервью / Михаил Орлов: «Правительству и депутатам не удается сблизить позиции по вопросам контроля трансфертных цен»

Михаил Орлов: «Правительству и депутатам не удается сблизить позиции по вопросам контроля трансфертных цен»

О том, почему законопроект о трансфертном ценообразовании до сих пор не принят, и каковы его перспективы TaxPravo.ru рассказал Михаил Орлов, председатель Экспертного совета по налоговому законодательству Комитета по бюджету и налогам Государственной Думы РФ, партнер налогового отдела КПМГ
30.12.2010
Российский налоговый портал
Автор: Наталья Свистунова

— Михаил, в какой стадии находится сейчас законопроект о трансфертном ценообразовании? Почему второе чтение несколько раз переносилось? Будет ли он принят в этом году?

— Еще в первом чтении депутаты обратили внимание на множество недостатков законопроекта. Это и огромное количество сделок, которые становятся контролируемыми, и то, что на бизнес возлагается достаточно большая дополнительная административная нагрузка, и то, что налогоплательщики становятся незащищенными перед субъективизмом в оценке стоимости сделок, и то, что фактически не остается инструментов, которые могли бы подстраховать ценовую политику компаний.

Тогда сложилось впечатление, что Правительство разделяет обеспокоенность депутатов и в ходе доработки законопроекта эти недостатки будут устранены. Но последующая полугодовая работа показала, что депутаты и представители Правительства по-разному поняли, в каком направлении должен совершенствоваться законопроект. В конце мая были подготовлены поправки депутатов, однако Правительство этот законопроект не устроил, они пообещали подготовить свою версию, которая была озвучена в октябре. Печально, но двум сторонам процесса так и не удалось сблизить позиции по большинству вопросов. Этим и объясняется, что законопроект до сих пор не только не принят, но даже и не вынесен на второе чтение.

— Какие перспективы того, что законопроект будет введен в действие в следующем году?

— До конца года законопроект вряд ли будет принят, а значит и не будет введен в действие с 1 января 2011 года. Минфин рассчитывает, что проект примут в начале года. Поскольку поправки вносятся в первую часть Налогового кодекса, и ограничений на то чтобы вводить их с начала года нет, то, по его планам, он будет введен в действие с 1 июля 2011 года.

Однако здесь возникает вопрос. Поправки фактически предлагают по новому исчислять налоговую базу по налогу на прибыль. Налоговый период по налогу – год, следовательно, вводить подобный контроль в середине года довольно проблематично: получится, что налоговый период разбивается на два подпериода, где правила определения цены реализации и определения налоговой базы будут выстроены по-разному. Наверное, это не совсем правильно. Думаю, этот вопрос еще будет обсуждаться.

— Давайте поговорим о противоречиях в позициях Минфина и депутатов. Одним из главных «камней преткновения» был перечень контролируемых сделок. Он настолько широк, что фактически все сделки, которые заключаются крупными компаниями, подпадают под него. Эта проблема была как-то решена?

— Когда законопроект принимался в первом чтении, депутаты ко второму чтению предложили рассмотреть возможность сокращения контролируемых сделок. На мой взгляд, тот законопроект, который по заданию депутатов бюджетного комитета подготовил Экспертный совет, эту проблему решает. Предлагается контролировать только внешнеторговые сделки и отказаться от контроля за внутренними сделками и ценами работ и услуг. Предложение вполне логично. Основная задача контроля за ценообразованием заключается в том, чтобы налоговая база «не уходила» за рубеж. Предполагается, то на всей территории РФ действует разумная налоговая система, поэтому едва ли имеет смысл искать налоговую базу в разных регионах, перетаскивая средства из одного в другой. При этом не забываем о принципе зеркальности, когда увеличение доходной базы в одном регионе означает уменьшение доходной базы в другом регионе. Именно поэтому депутаты и предложили сфокусировать внимание только на внешнеторговых сделках. Однако представители Минфина эту идею категорически не приемлют.

Что же касается работ и услуг, то депутаты предложили их исключить только потому, что не существует механизма их идентификации. Что квалифицировать под понятием робот и услуг? Как определить цену по аналогичным работам и услугам? Что такое «аналогичные работы и услуги»? Найти информацию по ценам аналогичных сделок сегодня не представляется возможным. Хотя полностью отказываться от контроля за ценами работ и услуг все же не стоит. Часто их, действительно, используют для вывода денег за рубеж, например, под консалтинговые договоры. Однако перед вводом этого вида контроля необходимо набраться опыта на более простых контрольных мероприятиях за ценами товаров. Насколько я понимаю, представители Правительства готовы обсуждать отсрочку по введению контроля за ценами работ и услуг.

— Еще одним спорным моментом был вопрос о том, каков порядок действий налогоплательщика в случае совершения контролируемой сделки.

— Правительственная версия законопроекта предлагала следующую конструкцию. Если налогоплательщик совершает контролируемую сделку, то он должен подготовить определенный перечень документов, обосновывающих цену, которая была применена в сделке. Эти документы он должен хранить до тех пор, пока налоговый орган их не истребует. Поскольку перечень контролируемых сделок очень широк, для крупных компаний такой документооборот будет колоссальным.

Информацию о сделке надо будет предоставлять, если сумма сделок между конкретными взаимозависимыми лицами превысит миллиард рублей. Фактически сделка между такими сторонами будет контролироваться уже с первого рубля. И на нее надо будет подобрать документы обосновывающие цену.

Если законопроект будет принят в таком виде во втором чтении, то крупные компании подобного документооборота не выдержат. Фактически, под каждый закупленный у взаимозависимой организации степлер нужно будет подложить документ, обосновывающий, почему именно по такой цене он был закуплен. Причем никакого бюджетного эффекта от этого не будет. Собираемость налогов это не повысит, но многократно увеличит документооборот между налоговым органом и налогоплательщиком.

Депутаты предложили иную схему. Налогоплательщик уведомляет налоговый орган о факте совершения контролируемой сделки. Если налоговый орган считает, что в этой сделке существует некий риск занижения или завышения цены, то он дополнительно просит у налогоплательщика обосновать цену. Представители Правительства соглашаются с этим, но дальше появляются расхождения в том, что в ответ на такую просьбу налогоплательщик должен предоставить налоговому органу. По мнению депутатов, ему достаточно просто обосновать цену. Он может это делать любыми методами, которые существуют. Но объяснение должно быть подробным и понятным, а задача налогового органа проверить и оценить это объяснение. Минфин же настаивает на том, что налогоплательщик, оправдывающийся по цене, должен использовать один из пяти предложенных методов расчета.

Однако представители бизнес-сообщества справедливо обратили внимание на то, что для большинства товаров, не говоря уже о работах и услугах предложенные методы расчета цены просто невозможны. Даже самый распространенный метод сравнения рыночных цен предполагает, что на рынке должно быть четыре сделки с не взаимозависимыми организациями. В случае нефти, метала, газа – таких сделок не существует. Первый метод для них невозможен. Остальные же методы предполагают, что нужно знать рентабельность сделок, что также невозможно, если не находишься внутри компании. По открытым источникам информации (балансу, форме №2) сделать вывод о том, какая рентабельность у компании по конкретной сделке невозможно. Как будет решен этот вопрос, покажет время, однако пока позиции Минфина и депутатов не сходятся.

— Как планируется решать вопрос контроля за такими сделками?

— И Правительство, и депутаты понимают, что этот контроль должен проводиться в рамках особой налоговой проверки. Ее должна проводить не территориальная налоговая инспекция, а Федеральная налоговая служба. С одной стороны, ФНС будет исследовать документы налогоплательщика, а не выезжать на его территорию, что сближает эту проверку с камеральной. С другой, проверка будет назначаться по особому решению, а не проводиться по умолчанию. Это сближает ее с выездной налоговой проверкой. По итогам проверки ФНС может вынести решение о том, была ли занижена сумма налога.

Но дальше начинаются расхождения. По мнению депутатов, решение о назначении проверки должно быть принято в течение трех месяцев после того, как налоговый орган получит документы налогоплательщика. А сама проверка не может длиться более шести месяцев. Минфин же на сроки не скупится. В его версии поправок, налоговый орган может принять решение о том, назначать ли ему проверку, в течение трех лет. Сам срок проверки, по его мнению, должен составлять год. Таким образом, завершающий этап проверки – даже от срока отчетности – отдаляется на четыре года, а от сделки, которая будет подвергнута контролю, на пять и более лет. С учетом последующей перспективы рассмотрения дела в суде, срок сделки отдалится на все 7-8 лет. Оценивать, какой рынок был в то время, будет крайне сложно, да и значение доначислений для бюджета существенно понизится.

— Михаил, вы говорили о том, что после первой версии законопроекта было понятно, что у налогоплательщика нет средств защиты, гарантирующих стабильность во взаимоотношениях с налоговыми органами в вопросах ценовой политики. Сейчас что-то изменилось?

— Минфин предлагает ввести два инструмента, которые позволят крупным компаниям избежать бумажной волокиты и всех проблем с трансфертным ценообразованием. Первый – заключать с налоговой службой соглашение о ценообразовании и второе – воспользоваться инструментом консолидированного налогоплательщика. К сожалению, нормы о соглашении не страхуют налогоплательщика от излишних претензий со стороны налоговых органов. Во-первых, право налогоплательщика выступить с инициативой заключить такое соглашение не сопровождается обязанностью налогового органа его заключить. Во-вторых, если налоговый орган посчитает, что налогоплательщик нарушил соглашение, он может в одностороннем порядке без какой-либо судебной процедуры расторгнуть его. Причем, вместе с расторжением, ФНС имеет право оштрафовать налогоплательщика на 1,5 миллиона рублей.

Что касается консолидированной группы налогоплательщиков, то если законопроект будет принят в том виде, в каком существует сейчас, воспользоваться его нормами в России смогут только одна-две холдинговые группы. Потому что критерии, которые авторы законопроекта предъявляют к участникам потенциальным консолидированных групп, весьма высокие. В стране такие холдинги можно пересчитать по пальцам.

Депутаты планируют синхронизировать принятие закона о трансфертном ценообразовании во втором чтении с законом о консолидированной группе. Но если по трансфертному ценообразованию хотя бы выяснены расхождения с правительством, то в случае с консолидированными группами налогоплательщиков даже не понятно, в каком направлении будет двигаться работа по совершенствованию законопроекта. И боюсь, что ни одно, ни второе «противоядие», о котором заявляет Минфин, пытаясь успокоить бизнес, работать не будет.

— Как, на ваш взгляд, можно было бы реформировать контроль за ценообразованием с наименьшими проблемами?

— Если бы от меня зависел вопрос совершенствования контроля за ценами, то я бы с учетом складывающейся практики доработал статью 40 Налогового кодекса. Там описан достаточно простой механизм контроля трансфертных цен. Да, статья не совершенна, но уже накоплен опыт ее применения и значительно проще устранить те ошибки и недочеты, которые существуют на данный момент, чем изобретать что-то новое, ломая сложившуюся практику.

Для примера статья 40 состоит из 14 пунктов. За 10 лет ее применения возникло множество вопросов, которые сейчас можно решить на законодательном уровне. Законопроект же предлагает ввести в действие целый раздел, состоящий из нескольких глав и более чем 30-ти статей. Очевидно, что новый раздел породит гораздо больше вопросов, чем одна единственная статья. А поправки начнут принимать уже на третий день после вступления раздела в действие, потому что станет понятно, что он не работает.

Биография:
Михаил Орлов
В 1993 году окончил Московский Юридический институт (ныне МГЮА). В 1996 году – аспирантуру МГЮА. В 1997 году защитил диссертацию в Московской государственной юридической академии. Кандидат юридических наук.
С 1996 по 1998 год – эксперт, а затем Заместитель директора Фонда «Международный институт развития правовой экономики».
С 1998 по 2002 – адвокат Московской областной коллегии адвокатов.
С февраля 2002 года по ноябрь 2003 году – Руководитель Департамента налоговой политики Министерства экономического развития и торговли РФ.
2004 – 2010 года – адвокат, партнер Адвокатского бюро «Андрей Макаров и Александр Тобак».
С мая 2010 года – партнер налогового отдела КПМГ (Россия).
С 1998 года принимает активное участие в законопроектной работе. С 2004 года и по настоящее время является Председателем Экспертного совета по налоговому законодательству Комитета по бюджету и налогам Государственной Думы РФ. Среди законопроектов, принятых при непосредственном участии, можно назвать: Налоговый кодекс (первая часть), глава 26.2 НК РФ «Упрощенная система налогообложения», глава 26.3 «Система единого налога на вмененный доход», Федеральный закон от 27.07.2006 № 137-ФЗ; Федеральный закон от 27.07.2010 № 229-ФЗ; Федеральный закон от 27.11.2010 № 309-ФЗ.